В последнее время все чаще идет дискуссия о том, повторит ли венчурный рынок падение времен кризиса доткомов. Особенно усилились дискуссии на эту тему на фоне грядущих повышений ставки ФРС. Не берусь делать никаких прогнозов по поводу сроков и объемов коррекции, так как прогнозы — дело неблагодарное. Скажу лишь, что похожие опасения у меня были с 2018 года, поэтому я изучал историю развития венчурной индустрии. Как однажды сказал царь Соломон, «бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас».
Хочу поделиться некоторыми фактами, которые мне удалось найти. Возможно, они помогут вам сформировать свое мнение по этому вопросу.
Во-первых нужно помнить базовый закон экономики: повышенная доходность подразумевает повышенные риски. Соответственно, если актив растет в цене быстрее остальных, то он может также и быстрее падать. Просто за счет роста всего рынка эти риски не чувствуются.
Во-вторых, в период роста публичного рынка не чувствуется, как его падение может повлиять на венчурный рынок. Действительно, LP (Limited Partners, или инвесторы. — Forbes) подписывают довольно жесткое обязательство по переводу денег венчурным фондам (capital call). Его нарушение имеет очень высокие штрафные санкции. Но со времен работы в продажах я запомнил, что пока деньги не переведены на счет в банке, рано расслабляться. Может произойти все что угодно. А у венчурных фондов на счете этих денег нет. LP хранят деньги в других типах активов, которые упадут в цене в момент коррекции. LP просто не захотят продавать подешевевшие активы, чтобы вложить их в стартапы. За кулисами будут идти очень эмоциональные разговоры между LP и GP (General Partners, или управляющие фондами. — Forbes), как на этом вебинаре Carta в разгар локдауна (апрель 2020 года). В итоге стороны будут снижать размер коммитментов (обязательств), чтобы сохранить партнерские отношения.
Сейчас говорят об исторических размерах инвестиций, которые находятся под управлением венчурных фондов. Именно обилие капитала по сравнению с количеством хороших компаний, в которые можно его проинвестировать, приводит к росту оценок и количества сделок. Часто также говорят, что пройдет время, прежде чем этот излишек средств уйдет с рынка, то есть реакция венчурного рынка на падение публичного рынка произойдет не так быстро. На мой взгляд, это может произойти быстрее, чем некоторые предполагают. В книге «Венчурный бизнес. Новые подходы» очень интересно описаны примеры, как венчурные инвесторы реагируют на кризис и как возвращают деньги своим LP.
Эффект от коррекции венчурного рынка также может быть гораздо дольше, чем некоторые сейчас считают. Например, согласно Statista, объем инвестиций в 2002 году снизился почти в 10 раз по сравнению с 2002 годом и оставался сравнительно низким почти 10 лет. В «Настольной книге венчурного предпринимателя» этот феномен красиво назван «волной Дрейпера». Как объясняет Тим Дрейпер, после жесткого падения венчурного рынка инвесторы будут сосредоточены на менее рискованных активах. Он утверждает, что сильная коррекция венчурного рынка происходит не во время каждого финансового кризиса, а через один. Думаю, скоро у нас будет возможность проверить эту гипотезу на практике.
В целом венчурная отрасль не всегда была такой большой, как сейчас. Активный рост начался с 1978 года, когда институциональные инвесторы получили возможность вкладывать деньги как LP. Подробно развитие венчурной отрасли описано, например, в книге «Венчурный капитализм: от истоков до современности».
Кстати, популярная сейчас модель spray and pray (то есть стремление фондов инвестировать в как можно большее количество стартапов) тоже применялась не всегда. Мне было очень интересно смотреть документальный фильм Something Ventured, где старая гвардия венчурных инвесторов рассказывала о своих временах и более глубокой работе со своими портфельными компаниями.
А закончить хотелось бы своим наблюдением осенью 2008-го. Мне было тогда 23 года, и я был студентом последнего курса МФТИ. В России начался экономический кризис, а я мечтал найти работу в консалтинге, но вакансий не было. Солнце по- прежнему светило, природа жила своей жизнью, и только в сердцах людей поселился страх. Мы не можем влиять на макроэкономику, но в наших руках — сохранить человеческие отношения и проявить заботу об окружающих. Любые кризисы рано или поздно заканчиваются, а шрамы на сердце остаются. Так что, что бы ни случилось в будущем, постарайтесь действовать так, чтобы потом не жалеть. Ну и не забывайте: конец одной парадигмы всегда ведет к открытию новых возможностей для предпринимателей в рамках новой.
Оригинал статьи был опубликован в Forbes в 2021 году тут.